Юрий Цветков

Музыкант, композитор, аранжировщик.


Юрий Федорович Цветков
(13.06.1950 - 06.02.2010 )

Песни
"Афганистан"  (Ю. Цветков - А. Савченко)  1988
"Богиня"   (Ю. Цветков - Ж. Сербинович) 1998
"Города"    (Ю. Цветков - А. Савченко)  1986
"Верни мне крылья"  (Ю. Цветков - О. Чупров)
"Женский возраст"   (Ю. Цветков - Б. Шифрин)  1990
"Матери наши"   (Ю. Цветков - О. Чупров)  1996
"Признание в любви" (Ю.Цветков - О.Чупров) 2003
"Счастье"  (Ю. Цветков - Ж. Сербинович)  1997
"Всё золото мира"  (Ю. Цветков - Е. Шантгай)
"Учитель"   (Ю. Цветков - В. Федоров)  1985
"Эх, ещё бы раз влюбиться"  (Ю.Цветков - Е.Шантгай)

Всю свою жизнь Юрий Федорович посвятил музыке: играл на кларнете, саксофоне, многих других инструментах, гастролировал с музыкантами Горьковской филармонии. В Советской Армии служил в духовом оркестре, это была большая практика - читка по нотам, классические произведения, написание партитур для оркестра и оркестровка.

С 1977 года работал в "Ленконцерте", почти 19 лет ( 1977 - 1996 гг.) руководил ансамблем Эдиты Станиславовны.

Уже не работая по состоянию здоровья  в коллективе, Юрий Федорович продолжал писать песни и аранжировки к ним.
Его песни остались с нами.

Ирина Цветкова. О папе...


Папа родился 13 июня 1950 г. в городе Горьком. Его детство прошло в простой рабочей семье, где он был пятым, самым младшим, ребенком. Его отец, а по совместительству мой дедушка Федя, человек довольно строгой нравственности, трудился на автозаводе.  Папина мама, и моя бабушка Лена, была домохозяйкой. Помню, когда я приезжала к ним погостить летом, дедушка тут же собирался на рынок и приносил мне целый мешок тараньки (сушеной рыбы)! А потом сидел и помогал мне ее чистить… Бабушка была более сдержанна в эмоциях, поэтому мы, то с дедом, то с папиной сестрой уходили в огромный парк, который располагался прямо за их домом, и пропадали там целыми днями, любуясь березами и катаясь на «чертовом колесе»…

Непосредственное знакомство с музыкой у папы началось с музыкальной школы, в которую он поступил самостоятельно и стал обучаться игре на аккордеоне. После того, как аккордеон покорился, пришла пора кларнета, потом и флейты. Родные, друзья и близкие папы утверждали, что он от рождения обладал абсолютным музыкальным слухом. Может именно это и подвигло его на преодоление новых творческих высот.

Далее была учеба в музыкальном училище в Дзержинске.  Работал в Горьковской филармонии, затем ушел в армию, где попал в ансамбль песни и пляски. Отслужил, вернулся в филармонию, но было уже все не то… Купил билет на самолет и улетел в Архангельск, никому ничего не сказав. Работал там в филармонии и окончил Архангельское музыкальное училище.

Одной из ярких страничек папиной музыкальной биографии в начале 70-х годов стала работа во главе довольно известного в свое время архангелогородского коллектива – ВИА «Поморы». Выступая на сцене, молодые музыканты смогли гармонично соединить традиции и формы народной песни с современными эстрадными ритмами. Архангельская газета «Правда Севера» писала тогда: «Послушайте «Поморов» - песня заиграла новыми красками, открылась новая красота…»

В 1971 году гастроли коллектива проходили в Ленинграде. Ансамблю «Поморы»  нужна была певица, они нашли Ольгу Виноградову – мою маму. Уже в 1972 году они поженились, а вскоре появилась я.

После «Поморов» папа уехал в Читу подзаработать денег – играл в ресторане. Я видела его очень редко. Единственное мое воспоминание о нем в то время – его усы! Из-за этого маме пришлось испытать несколько неприятных моментов, когда я, сидя у нее на руках и видя впереди мужчину с усами с восторгом кричала: «Папа!»  Представляю,  каково ей было!

В это время в Чите у него завязались дружеские и творческие отношения с Григорием Клеймицем, который собирал новый коллектив для Эдиты Пьехи. Поступило предложение и папе. Началась интенсивная гастрольная деятельность в составе этого коллектива. География его поездок была настолько обширной, что, в буквальном смысле, охватила весь мир. Они объездили весь Советский Союз, посетили страны ближнего и дальнего зарубежья, папа так же побывал в Америке и Канаде. Неоднократно они выступали  и перед военнослужащими «ограниченного воинского контингента» в Афганистане.

К тому времени отец достиг практически вершины своей музыкальной карьеры, заняв место художественного руководителя инструментального ансамбля Эдиты Станиславовны Пьехи. На протяжении этого самого «звездного» периода своей творческой биографии он написал музыку для целого ряда замечательных песен из репертуара великой певицы, знакомых многим. Среди них: «Афганистан», «Два крыла», «Учитель», «Города», «Невеста», «Эх, еще бы раз влюбиться», «Женский возраст» и др.

В то время я знала все песни Эдиты Станиславовны, пела их до хрипоты. А когда была возможность попасть на концерт – восторгу не было предела, ведь у меня было самое «блатное» место – закулисье!!!  Как же мне нравилось наблюдать за всем происходящим! Меня просто распирало от гордости, когда кто-нибудь из музыкантов подмигивал мне во время концерта, я ощущала себя великой заговорщицей! Я знала их всех и очень любила! Они были веселые, добрые, шумные и безумно талантливые!

Но, к сожалению, с 1995 года папа практически перестал ездить на гастроли -  стало пошаливать здоровье. Он полностью «осел» дома в Луге и стал писать…  В 1997 году организовал в городе ансамбль, в котором позднее и я пела. Он вложил в нас всю душу… Папа стал писать для петербургских шансонье… У него здорово это получалось! Но, даже когда он работал дома, они постоянно поддерживали связь с Эдитой Станиславовной. Помню, как она приезжала к нам в гости. В доме «шуршали» все – папа в студии, мама на кухне, а я старалась не мешать этому процессу!

С какой-то невыносимой тоской и грустью вспоминаю последние дни папы… Он знал, что серьезно болен, но ни одним словом не давал понять, что он сдается…  До последней минуты он строил планы…мечтал сменить аппаратуру, сделать перестановку, в голове была куча мелодий, которые, к сожалению, так и ушли вместе с ним… Папа был очень скромным человеком и ушел тихо, субботним вечером… странно, но последнее время он почему-то очень не любил субботы…

К сожалению, не смогла написать многого, что хотелось бы… мысли путаются, буквы теряются…

В нашей Лужской газете о нем писали:

«О степени одаренности этого «человека – оркестра» (ведь он умел играть практически на всех музыкальных инструментах) нам может сказать размещенный на одной из электронных страниц отзыв его коллег: «Каждая работа Юрия выдает и виртуозного мультиинструменталиста и профессионального музыканта».

А еще – он был лучшим папой на свете! Жаль, что поняла я это слишком поздно…  В мыслях постоянно прошу у него прощения за все свои ошибки, за неоправданные надежды… Мне хочется верить в то, что он  простил… ведь у него было самое большое и доброе сердце!

«… Я, даже раненая, над волной взовьюсь,

И над обломками своей мечты клянусь,

Что сквозь разлуки океан, сквозь одиночества туман,

Забыв про боль свою, пробьюсь,

Тебя найду я и вернусь назад с тобой…»

Это слова из песни «Чайка» (на стихи нашей лужской поэтессы Елены Жемчужниковой), которую подарил мне папа… она стала моим гимном и нашей любимой песней…

Исп. Ирина Цветкова

После этого он уже ничего не писал для своей лужской группы. Песня нам обоим очень нравилась и мне казалось, что он как-то даже гордился ей... всем, кто приезжал в гости, обязательно включал ее послушать...

Спасибо тебе за все, дорогой мой Человек!

Композиция "Summertime".  Джордж Гершвин                                                                                               "А женщина жива" муз. А.Соловьёв, стихи Н. Денисов

Это видео - фрагмент концерта группы, которую папа организовал в городе Луга. Публика очень тепло принимала песни и танцы, но эти номера были особенные! В зале воцарилась тишина...  и лишь волшебный звук саксофона летал над рядами... многие даже плакали... Ощущение огромной гордости за папу не покидает меня до сих пор. Иногда достаю его саксофон и вспоминаю те моменты, когда он играл... Это была магия музыки.....

Ирина Цветкова, 05.02.2014.



Из личного архива Анатолия Савченко

1992 год. Круиз вокруг Европы на теплоходе "Тарас Шевченко"
Юрий Цветков третий слева

            

О друге

"Трудно говорить или писать о людях талантливых. Может, потому, что талант - от Бога, и ты начинаешь касаться того, во что лезть не стоит? Что не твоего убогого ума это дело, раз оно - ОТТУДА? Наверное, так оно и есть. Но не анализировать, не препарировать это качество мы собираемся, верно? Не разобраться же мы хотим в этой загадке. А вот отдать должное человеку, который не просто был наделён, а ещё и работал, трудился, пахал больше всех - обязаны.

Я не припомню Юру, праздно валяющегося, изнывающего от скуки и безделья. Если не было в ту минуту конкретного дела, он надевал наушники. Не для удовольствия! Слушал, вникал, учился.

Он с 12-ти лет занимался музыкой. По его словам, не пропустил в те времена ни единой передачи "Час джаза" по Голосу Америки. Его инструмент - саксофон, но со временем Юра овладел практически всеми инструментами: бывало, подменял во время гастролей заболевших музыкантов - барабанщика, гитариста, басиста, клавишника, вокалиста. Причём это случалось совершенно спонтанно, без репетиций и прогонов, на ходу. 

 Казалось, пребывание в музыке для него - обычное, постоянное состояние. Органичное и не требующее ровно никаких усилий: прихватит барабанщика язва (дело на гастрольных харчах обычное) - Юра мигом прыгает за барабаны и следующая вещь звучит не хуже (а то и интереснее!), чем предыдущая. Всё на месте: темп, заполнения, пульс. При этом никто и никогда не видел его занимающимся, сидящим, к примеру, с басом. Или чего-то разучивающим или придумывающим на гитаре.

Синтезаторы - да. Всё, что появлялось, Юра "расковыривал" очень быстро, и, как правило, без инструкций. Находил нужные тембра, крутил-вертел, не зная английского толком, постигал до нуля. Как-то раз остался в Дворце Культуры на ночь, а назавтра клавиши распоследней модели звучали в полный рост, будто бы он век играл на них! Тут ещё и мощная страсть к звуку должна быть, одного склада ума может и не хватить без сумасшедшего желания, без одержимости. Тот, кто по неосторожности мешал Юре, когда он был занят ДЕЛОМ, быстро убеждался, что фамилия Цветков - не от лютика, а скорее, от кактуса.

Оркестровки он, бывало, писал в электричке Луга - Ленинград (около трёх часов), и к тому времени, когда добирался до студии, всё было готово. Короткая репетиция, запись. И всё звучало! Не припомню, чтобы музыканты исправляли или находили какие-то ошибки или нестыковки в его "вагонной"  продукции. Для каждого он писал настолько удобно, что не верилось: без клавиатуры, без стола. Нотная тетрадь, ластик,карандаш. На колене. Это поражало.

Да, он много слушал. Как и все мы. Но была существенная разница между тем, что появлялось "на выходе" у нас, и тем, что возникало у Юры после прослушивания очередного альбома-новинки. А новинки, кто помнит, в те годы появлялись чуть ли не каждую неделю, только успевай переписывать.  Он никогда не подражал американским звёздам, но играя, с лёгкостью цитировал фразы, манера угадывалась, просто узнавалось то, на что  мы все буквально молились последние дни.

И  при этом он не считал себя продвинутым. Он всегда сомневался. Излишняя скромность, наверное, навредила ему. Как и неуверенность. Кем бы он мог стать, займись тем, чем грешат ныне почти все - от "кнопочников" до приличных музыкантов! Пиарщина, самореклама...

Слышал я тут недавно одного тенориста в клубе. Этого паренька громко объявили (как он, видимо, и заказывал): "Серебряный саксофон Санкт-Петербурга (имя)!!" Глаз у него заблестел после этакой объявы - не передать, аж смотреть на него больно было. Зазурнил под минусовку "Summertime", сбился где-то на втором квадрате, из гармонии вылетел...Ну, да не о них речь, просто к слову.

Обидно, что в своей главной, джазовой ипостаси Юра почти не работал. Реализовал себя только во времена редких встреч с музыкантами, которые знали то, что знал он. Хотя нет, с Юрой Капетанаки они нередко играли между концертами, надо было слышать!

Он очень помогал мне c компьютером. Несколько раз я таскал "башню" в Лугу, Юра нашпиговывал её нужными программами, терпеливо пояснял, а потом радовался, коли уменя что-то получалось. До сей поры, глядя на дисплей, каждый Божий день вижу Цветка, открывая, например, Adobe Audition. А какие дельные советы прилетали по почте! Как не хватает их сейчас! И как не хватает самого Фёдорыча! До сих пор, делая что-то, "оглядываюсь" на него, потому как был он для меня не просто коллегой по цеху. Учеником его назваться - не имею права, к сожалению. Светлая память!"

Анатолий Савченко
13.01.2012

Ирина Цветкова

Я благодарю всех, кто вспомнил, кто помнит и, я надеюсь, будет помнить о папе...

Благодарю за добрые слова, которые сказаны с чувством не потому что «сегодня такой день», а потому что это действительно так!
Близкие люди – они как воздух – всегда рядом и их, вроде, не замечаешь… пока они не исчезают… Так случилось и с папой… Вечером, 6 февраля стало как-то трудно дышать… от горя, от обиды, от растерянности, от неожиданности… Нет, конечно мы знали, что он болен, что исход уже определен, НО… в папе было столько жизнелюбия и оптимизма, столько силы и заботы о нас, что мы иногда забывали о его болезни… он работал… мама всегда была рядом с ним, а мы с сыном дружно старались «не мешать»…
До сих пор не верится в то, что папы нет… Ощущение такое, что он просто ушел… уехал… на гастроли… в «круиз по другим мирам»…
Папа, прости за все, что было не так… Светлая память тебе!
P.S. Огромное спасибо Анатолию Савченко (для меня просто дядя Толя) за то что помнит, за то что пишет, за его внимание и неравнодушие. Спасибо, дядя Толечка!!!
Спасибо за то, что здесь есть место памяти о папе!
Спасибо от всей нашей семьи!

06.02.2012